Вайдурья онбо (Гирлянда голубого берилла) — рецензия на книгу

Вайдурья онбо (Гирлянда голубого берилла): комментарий к «Чжуд Ши» - украшению учения Царя Медицины/ Дэсрид Санчжай-чжамцо; пер. с тибетского, примеч., статьи Д. Б. Дашиева; отв. ред. и сост. Т. А. Асеева; Институт общей и экспериментальной биологии СО РАН; Институт монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН. – 2-е изд. – Наука – Восточная литература. 1286 с.; ил. Серия «Библиотека тибетской медицины».

Делать обзор столь серьёзного, объёмного и к тому же хорошо известного специалистам памятника непросто, не имея к тому же медицинской квалификации, поэтому ограничусь общими теоретическими замечаниями, в основном по материалу сопровождающих текст памятника статей.

Что такое «Гирлянда голубого берилла»? Можно сказать, что это своего рода «Талмуд» тибетского медика, одна из ярчайших граней в радужном кристалле уникальной тибетской культуры. И без сомнения, литературный памятник и культурное достояние человечества.

Написанный регентом V Далай-ламы Дэсидом Санчжай-чжамцо (1653-1705), «Вайдурья онбо» обобщает тысячелетний опыт тибетской медицины разных школ и традиций. Так утверждает редактор издания Т. А. Асеева, однако «тысячелетний опыт» вызывает некоторые сомнение. Если воспринимать это выражение буквально, получается, что в Тибете VII века нашей эры уже существовали разные медицинские школы. Это тем более маловероятно, что тибетская медицина (как и тибетская астрология) является синкретической системой, которая развилась из когда-то заимствованных источников медицинских традиций разных стран и культур – в первую очередь Индии, Китая и Монголии. Но простим автору это литературное округление.

Почему «Гирлянда» - это именно Талмуд тибетского лекаря, а не Библия? Потому что роль «Библии», или основного текста тибетской медицины выполняет «Чжуд Ши» (являющийся, в свою очередь, переводом и адаптацией к тибетским реалиям аюрведического трактата «Аштанга Хридая самхита»), а «Вайдурья Онбо» – комментарий на него. «Каждая структурная единица текста «Вайдурья Онбо» является комментарием к соответствующему разделу «Чжуд Ши», пишет Асеева. И далее отмечает, что это самый полный комментарий к «Чжуд Ши», а значит, были и другие. Необходимым техническим, а не просто художественным бонусом текст сопровождают иллюстрации из легендарного «Атласа тибетской медицины».

Культурная ценность обоих памятников («Гирлянды» и «Атласа») состоит в том, что они дают представление о различных аспектах тибетской культуры, не ограничиваясь сугубо медицинской темой. В них «как на археологическом срезе просматриваются различные слои сложных процессов этногенеза культуры Тибета», сообщает Асеева. Мы встречаем здесь и мифологию, и религиозные сюжеты, предметы материальной культуры и объекты зодчества, а также субъекты практикующего врача – растения, животные и минералы.

Основной текст сопровождают несколько статей современных специалистов, призванные улучшить понимание контекста, в котором появился памятник, и специальный технический аппарат, помимо обычного научного. Это указатели медицинских терминов, названий растений, животных, минеральных веществ и рецептов.

Автору «Гирлянды» посвящена статья Ю.Ж. Жабон «Реконструкция биографии Дэсрида Санчжай-Чжамцо». Регент Великого Пятого Далай-ламы, выдающийся учёный, политический, религиозный и культурный деятель был настолько по-буддийски скромен, что не оставил обычной для тибетской культуры автобиографии. Однако восстановленное по разным источникам жизнеописание учёного является как раз типичным для Тибета. Рождение его сопровождалось чудесными знамениями, с детства ребёнок отличался от других детей, в 8 лет удостоился аудиенции своего будущего патрона и под сильным впечатлением от этой встречи увлёкся учёбою. В 22 года приближенный ко двору Далай-ламы, он углубил своё обучение и был назначен регентом, впервые получив уникальный статус «владыки всех духовных и светских дел». Однако лишь после смерти своего великого патрона (которую он, будучи регентом, скрывал в течение многих лет), он и «начал свою активную творческую деятельность», пишет Жабон.  Продолжая фактически править от имени Пятого, а затем и Шестого Далай-ламы, Санчжай-Чжамцо успел при этом написать более 20 трудов по медицине, астрологии и другим наукам. Среди них, кроме «Вайдурья онбо» и составленного под его руководством «Атласа тибетской медицины», есть «Вайдурья сэрбо» - «История секты гелукпа», знаменитый трактат по астрологии «Вайдурья гарбо» и самый авторитетный ныне источник по истории тибетской медицины «Кхогбуг».

Жизнь великого регента, к сожалению, закончилась не лучшим образом – он пал жертвой политических интриг, в которых сам принимал активнейшее участие. А конкретно – был казнён сторонником подчинения цинскому Китаю Тибета Лхавсан-ханом. Риторический вопрос, предвидел ли он как астролог собственную смерть, возникает сам собой, как в других подобных случаях.

Любопытно, что, несмотря на все свои замечательные способности и достижения, сам Санчжай-Чжамцо отрицал, что он - перерождение кого-то из великих личностей: «Я никогда не был реинкарнацией ни основателей религиозных школ, или «живых будд», или любых других будд». Однако нашлись и желающие компенсировать излишнюю скромность регента. Так, монгольский автор Лунрэг Дандар написал, что «он был Лхалуном Балдорчжэ, убившим гонителя буддизма Ландарму» и «Хубилай-ханом, подчинившим своей власти Китай и Монголию».

Поскольку «Атлас тибетской медицины» является авторским иллюстративным приложением к «Гирлянде голубого берилла», а часть иллюстраций из Атласа входит и в настоящее издание, стоит упомянуть статью Н.Д. Болсохоевой «Атлас тибетской медицины» из коллекции музея истории Бурятии», где автор рассказывает об истории, устройстве и значении этого исторического памятника. Автор не скупится на вполне оправданные дифирамбы памятнику: «Изображения на таблицах памятника созданы в удивительной гармонии с описательной частью иллюстрируемых источников – классического трактата «Чжуд Ши» и его комментария «Вайдурья Онбо» - и с исчерпывающей полнотой передают их содержание.
По определению Д.Б. Дашиева, «свод характеризуется необычно плотным «переводом» текста трактата на язык изображений. Реалистично выполненные рисунки с натуры, схемы и таблицы, иконописные мотивы и символы располагаются в последовательности, в которой они идут в тексте».  

Хотя заказчики и изготовители бурятской копии атласа так с полной уверенностью и не установлены, с наибольшей вероятностью копирование атласа и его последующая транспортировка были инициированы и организованы знаменитым Агваном Доржиевым – бурятским учёным, политическим и религиозным деятелем конца XIX – начала XX веков.

Не исключено, что щедро финансировал проект и сам Далай-лама XIII, одним из учителей, духовным наставником и другом которого был Агван Доржиев.

Атлас не столько сложен по устройству, сколько буквально перенасыщен содержанием. Десять тысяч его рисунков представляют визуальную энциклопедию жизни средневекового тибетского общества во всех ракурсах и аспектах. «Природа в разные сезоны года, архитектура, быт и занятия, религиозные верования, обряды, культы, одежда, утварь, антропологические типы и характеры людей разных этнических групп. () «Атлас» как свод средневековых иллюстраций имеет непреходящую художественную ценность. Его можно рассматривать как уникальный памятник средневековой тибетской культуры, созданный на обширном культурном пространстве Центральноазиатского материала», считает автор статьи.

Особенный интерес представляет статья Д. Б. Дашиева «Ранние формы религиозных верований в тибетской медицине». Автор сообщает, что в «Гирлянде» «можно обнаружить средства и методы лечения, которые вошли в арсенал тибетской медицины из древних народных представлений о природе и человеке, традиционных религиозных верований, обычаев и обрядов».

В качестве характерной особенности народной медицины Центральной Азии автор отмечает широкое использование сырья животного происхождения, объясняя это скудостью растительного мира региона.

Помимо этого, использование животного сырья в медицине восходит к ритуальной практике, присущей тотемическому мировоззрению и анимистическим формам религии.

Так, в тотемизме «представление о родстве между человеком и тотемом приводило к запрету наносить вред тотему, в том числе убивать и употреблять в пищу тотемное животное. Но раз в году, во время обряда умножения тотема, необходимо было поедать немного его мяса. Считалось, что при этом в людей переходят черты, присущие животному: сила медведя, зоркость орла и т.п., в зависимости от того, какое животное было тотемом этого рода. Тотем съедали для того, чтобы подтвердить и укрепить единство, кровное родство людей и тотемического животного. В то же время считалось, что мясо тотемного животного обладает целебными и предохранительными свойствами».

Иллюстрацией перехода от убийства животных к использованию в религиозных ритуалах и медицинской практике их заместителей является множество рецептов с ингредиентами в виде молока, помета, мочи, шерсти, волос, рогов, соскоба с копыт, дыхания, слюны и прочего.

Принцип архаичной заместительной магии автор видит в большой популярности пелдунов – т.н. «реликвий», мелких и блестящих шариков, находимых в пепле после кремации тел усопших святых. Куда более экстравагантными для западного человека покажутся пилюли из экскрементов далай-лам и панчен-лам, по вполне очевидной логике также несущие в себе «заряд» их святости.

Следующей стадией эволюции тотемной магии становится замена тотема его символическим изображением, изготовленным из растительного материала. Так, «в тибетских обрядовых текстах, где говорится о «выкупе жизни», «обмане смерти», «спасении души», описываются жертвенные фигурки луд – заместители человека и животных из теста и глины, у которых части тела и органы представлены растениями и минеральными веществами, обладавшими, согласно традиции, целительными и магическими функциями».

Д. Б. Дашиев приводит как ещё один пример заместительной магии и последнюю стадию эволюции тотемного ритуала популярные пилюли «Гаруда-5», компоненты которого символически представляют сердце, кровь, мясо, кости и жилы птицы кьюнг, или Гаруды. Этот легендарный персонаж тибето-буддийской мифологии считается магическим защитником Тибета. Автор сначала приводит текст типично буддийской медитации лекаря-изготовителя пилюль, а затем упоминаетгрозные заклинания, сопутствующие прописывание лекарства.
«Назначение подобных лекарств сопровождалось заклинаниями («защити меня!», «убей болезнь», «убей заразу римс!» и др. [Чжуд Ши, 2001, с. 651 - 652]), что свидетельствует об отсутствии буддийских мотивов», считает Дашиев.
Возможно, в теории архаичного происхождения подобных рецитаций и есть определённая доля истины, но вывод автора об отсутствии буддийских мотивов у тибетского доктора вызывает некоторое недоумение.

Устаревшим наследием коммунистической идеологии выглядят и рассуждения автора об ассимиляции буддизмом традиционных добуддийских антропологических представлений с целью сохранения «канала влияния на сознание народа». А «неразрешенные на уровне академического богословия противоречия между буддийской доктриной и традиционными воззрениями» будто бы «привели к размытости понятия «душа» в медицине». Своё оригинальное видение основ буддийской антропологии автор иллюстрирует примером с различными «схемами движения души по дням лунного месяца» в разных источниках. То, что автор почему-то называет «душой» (возможно, в силу привычных и устоявшихся в современном мире пережитков авраамической антропологии), ла – это скорее принцип жизненной силы, а схемы его движения действительно могут отличаться в разных астромедицинских традициях.

Тему движения ла по телу человека Д. Б. Дашиев поднимает в ещё одной статье – «Антропоморфные календари в тибетской медицине как прообразы программы биоритмов». Несмотря на претенциозность названия, статья представляет собой пересказ озвученных ранее соображений об архаизме и ненаучности подобных представлений. Автор так завершает своё вызывающее некоторое недоумение эссе: «Эта своеобразная программа биоритмов в тибетской медицине, скорее всего, не имеет собственных естественно-научных объяснений (и действительно, откуда бы им взяться в средневековом Тибете? – Г.Я.). Она представляет собой наивный и прямолинейный перенос на физиологию человека закономерностей чередования повторяющихся природных явлений (солнечный год, лунный месяц, день-ночь), используя для этого архаические солнечные и лунные календари».

Ещё одной важной проблемой, занимавшей внимание Санчжая-чжамцо, Дашиев считает классификацию и состав демонов, вызывающих болезни. Сама по себе постановка вопроса может вызвать у современного человека лишь улыбку, но не будем забывать о том, что «Гирлянда» - это именно памятник средневековой медицины с соответствующим мифологическим основанием. И автор, и его современники, и все последующие поколения тибетцев вплоть до недавнего времени не сомневались в реальности потустороннего мира и множества его разнообразных обитателей. Более того, тибетцы постоянно соприкасались с ним и тесно взаимодействовали в повседневной жизни.

В тексте соответствующий теме раздел – 11, называется «Лечение болезней, вызванных демонами» и находится в третьем томе, «Тантре наставлений». Вот цитата оттуда для наглядности: «Причины и условия болезней, вызываемых демонами бйунг-по. Эти болезни настигают людей, чуждых добродетели и погрязших в греховных деяниях, тех, кто живет вдали от людей без друзей и близких, тех, кто не оказывает почтения Трем драгоценностям, идамам, дакиням и хранителям религии, т.е. всем, к кому положено относиться с верой и благоговением. Другими причинами этих болезней могут быть осквернение от предметов, обладающих опасной силой, и порча, как насылание зла и смерти». Затем идут подробные описания божеств и демонов, признаки вызываемых ими заболеваний и методов лечения. Основные причины, как видим – несоответствующее социальным нормам и религиозным и принципам поведение и образ жизни.

Видимо, в качестве ещё одного примера противостояния формирующейся естественнонаучной медицины и суеверных пережитков прошлого автор описывает разнообразные гадания и обрядовые формы лечения. Речь идёт о популярных в современной буддийской среде ритуалах продления жизни, а также более экзотических, типа «обманывания смерти», «обманывания жизни», «дарование права на жизнь», «творения жизни», «выкупа жизни» и других.

К сожалению, пережитки советского идеологического воспитания сопутствуют научному профессионализму автора. Он так завершает свою статью: «разной степени сложности обряды лечебной и защитной магии, приводимые в современной этнографической литературе, показывают, что обрядовое лечение, даже в объеме рекомендаций медицинских источников, не является прерогативой лекаря тибетской медицины. Оно давно перешло в руки лам, специализирующихся на проведении различных обрядов, и даже мирян».

Следующая статья того же автора, Д.Б. Дашиева, «Конституциональные типы в тибетской медицине» также представляет собой пример любопытного переосмысления онтологических основ тибетской медицины.
Автор верно отмечает неактуальность буддийской концепции анатмана, или доктрины об отсутствии индивидуального «я» для медицины. Относящаяся к уровню «так называемой абсолютной истины», к практическому медицинскому знанию она неприменима, так как «на этом уровне теоретизирования человек и человеческий организм представляются не более чем иллюзией и, соответственно, медицинская практика не имеет позитивного смысла».
После этого введения наблюдается занятное логическое построение.

Индивидуальное «я» «постоянно порождает «три яда» духовной природы – страсть, гнев и невежество. () «Три Яда», в свою очередь, порождают в физической природе человека «три порока» (т.е. Ветер, Желчь и Слизь), от которых зависит тип реакции организма на внешние раздражители и особенности обмена веществ. Фазы динамики «трех ядов» сопровождаются адекватными сдвигами в системе «трех пороков» и могут служить причинами такого же множества болезней, которым, согласно тибетским источникам, «и названия-то не подобрать».

Концепция «трёх пороков», как и основная модель устройства человеческого организма заимствована из Аюрведы (индийской медицины), где Ветер, Желчь и Слизь называются дошами и генеалогия их совсем другая, основанная на метафизике санкхьи. Дашиев же озвучивает альтернативную тибето-буддийскую медицинскую версию генезиса «тех пороков».

«Характерный для буддийской философии примат духовного начала над физическим, таким образом, находит в медицине свое логическое выражение в подчеркнутом внимании к морально-этическим проблемам как причинам заболеваний». Из этого делается вывод о прямой связи между тем или иным «ядом» и конституциональным типом, или «пороком».

В тексте болезни трех «пороков» и лечение их описаны в главе второй первого раздела третьего тома «Тантра наставлений». «Причиной болезней Ветра является неведение, о котором достаточно пространно говорилось в «Тантре объяснений». Из-за неведения человек привязывается к объектам, приятным для его души. Неведение придаёт природе человека ту легкость и подвижность, которые свойственны природе Ветра».

В приложении есть ещё две статьи, представляющие интерес преимущественно для специалистов, или для любителей экзотики. Это «Этноботаника средневекового Тибета» Н. А. Кузнецовой и Т. А. Асеевой и «Лекарственное сырьё от животных» Т.Г. Бухашеевой.

Текст самой «Гирлянды» рассматривать нет особой необходимости, да и специальной медицинской квалификации. Однако повторюсь – отмеченная выше разносторонняя энциклопедичность щедро иллюстрированного издания делает его увлекательным чтением даже для далёкого от медицины человека. С уверенностью рекомендую его всем интересующимся тибетской историей и культурой, буддизмом, восточной медициной и просто любознательным любителям экзотики. Это замечательное издание станет ценным украшением любой библиотеки, как особенно красивый камень в гирлянде драгоценностей.

Гедеон Янг, журналист, публицист, рецензент.